© 2003-2012 e-mail volta@caravan.ru


неизбежность
мне себя не унять - твои руки слишком чисты,
чем ты их моешь? где ты их держишь?
я пытаюсь понять, почему у такой красоты
не осталось причин быть хоть капельку нежной.
и тогда мне так хочется снова хоть чем-то себя обмануть -
и остаться с надеждой,
что любая другая, случайно тебе разорвавшая грудь
сквозь тугую одежду,
не сумеет так прямо стоять, так красиво уснуть
и принять неизбежность...
по велению сердца нечетных своих декабрей,
по пустому билету с заранее выбранной датой,
по восходу луны всех невыигранных лотерей,
всех бродяг и зверей, тех, что мы накормили когда-то...
и когда мне так хочется снова хоть чем-то себя удивить -
я играю в солдата...
у которого десять еще не рожденных детей
и большая зарплата...
и любовь -
как последняя песня,
неспетая здесь, на земле...

чума / шени чири ме /
смотри, как просто говорить ни о чем.
по мере роста - не вседа горячо.
все яды - перемешаны, все взгляды - пережиты...
на летном поле - перерыв на обед,
на летном поле не услышишь "боюсь".
я знаю, я тебе не снюсь,
но что же мне сказать на это?..
зато теперь никто не посадит на лед
мой белый-белый большой самолет
летит по перепутанным картам...
и пусть твоя чума перейдет на меня,
я смелый-смелый, живи без меня со мной
на территории марта...
дожди месили непонятную кровь.
меня бесили и война и любовь.
напрасные усилия. спроси меня -
а в силе я?...
все это нужно - неизвестно кому.
за эту дружбу платят по одному
разорванному сердцу. ну и что,
куда же деться нам?..
зато теперь никто не посадит на лед
мой белый-белый большой самолет
летит по перепутанным картам...
и пусть твоя чума перейдет на меня,
я смелый-смелый, живи без меня со мной
на территории марта...

стань ее домом
белое солнце горит у меня в груди.
море надежды, выстрелы впереди.
выход простой - крикнуть "постой",
но зимой это так неудобно - орать по-весеннему...
если не хочешь - ударь по нему хлыстом.
если захочешь - открой для него свой дом.
это потом будут слова
про молитвы, дожди, непогоду, нечетную сторону...
если душа - это сила - она не зла.
сила, которой ни имени, ни числа.
знаешь, приятель, она ведь тебя спасла!
стань ее домом.
белое солнце горит на моем плече.
что оно может сказать на вопрос: "зачем"?
я расспрошу у палача -
как мне лучше тебя выручать, и прощать, и наказывать...
если не хочешь - ударь по нему хлыстом.
если захочешь - открой для него свой дом.
это потом будут шаги,
расставания, новые встречи, открытки пасхальные...
если душа - это сила - она не зла.
сила, которой ни имени, ни числа.
знаешь, приятель, она ведь тебя спасла!
стань ее домом.

хороший год
хороший год -
некрепкий лед из моды вышел навсегда.
и можно падать на колени стюардесс,
у них - пьянящая вода,
они несут в волшебный лес...
куда ты влез?..
часы - за нас,
успеем трижды через левое плечо.
всегда с собой - кусочек смерти напоказ.
ты так стройна на этом тросе
всех натянутых сердец,
ты так красива... се ля ви...
меня так радует конец...
меня так радует конец
моей любви...
хороший год -
для лучших сцен не сочиняются слова.
и можно падать прямо в руки палачей,
у них - коммерческий подход
по раздеванию ночей,
а ты не спишь...
часы идут,
немного честности не портит красоту.
и в этой музыке летящих под венец
ты так чиста на этом поле
всех разорванных колец,
ты так свободна... се ля ви...
меня так радует конец...
меня так радует конец
моей любви...

ни единого слова
полчаса на задачу. нужно смочь. в полнолуние мысли не те.
чтобы нам с тобой выиграть ночь - нужно жить в темноте.
все партнеры - не те, ни для игр, ни для танцев.
разреши мне остаться. хотя я итак здесь живу.
наяву. десять лет или двадцать
не чувствую разницы между зимой и весной.
помоги мне. ты знаешь, что я не хочу
обращаться к тебе как к врачу, когда холодно.
я тебя просто хочу. о любви - ни единого слова.
и, похоже, уже не осталось шагов до тебя.
с расстояния самой красивой руки,
с растворения в самой глубокой...
почему я стою и уже не бегу за тобой?
кто-то скажет: сломала свои каблуки.
все неправда. ты знаешь, что я не ношу каблуки...
я ношу твое фото. не в кармане, и не в кошельке,
вряд ли ты угадаешь...
правда в том - нами схвачены столько людей -
ни в одном магазине не выдадут столько гвоздей,
чтоб распять, или просто повесить портреты.
но от лета до лета я слышу другие слова.
о любви - ни единого слова...
в новостях говорят, что о солнце разбилась комета.
и, мне кажется, знаешь, вот это уже началось -
что закончит историю, разлучит нас с тобой на века -
вот из берега выйдет река - и придет конец света.
но это потом.а пока что жонглируй своим разноцветным зонтом -
разгоняй свою осень. ведь скоро случится весна,
и она отомстит нам за это.
за неверие в счастье, отражение глаз в витраже,
за попытки увидеть себя на другом вираже,
и за то, что - почти близнецы. и за то,
что привыкли уже: о любви - ни единого слова.
мы летали, мы падали, строя свои города.
мы считали, что лучше не будет уже никогда,
а оно, как всегда, становилось все лучше, и лучше.
нас опять накрывала живая вода, по счастливому случаю,
в море улыбок. ну кому это все незнакомо?
все слова - без ошибок. о любви - ни единого слова.
а к кому ревновать? береги свой небесный эскорт.
знаю, жить, умирать - это почти что спорт.
а давай будет так: сейчас я беру аккорд, и беру тебя за руку?
и я думаю, что эта река легка.
главное, просто в пути не сойти с ума.
если мне скажут, что это стоит каких-то благ -
я отдам за них свой запас табака.
а ты можешь вычеркнуть боль. из своих бумаг.
и цвета становятся ярче. и мягче кисть. улыбнись мне.
это что-то чистое и простое. это - самая правильная тюрьма.
и места, куда позже других придет зима - выбирай сама,
те места, где ты будешь здорова.
о любви - ни единого слова. я помню, да.
то, что уже не закроешь грудью,
не убежит раскаленной ртутью
с этой весьма раскаленной трассы...
боже, толкни мою лодку в море. толкни ее заново, мимо кассы.
правила одинаковы - грешен ты или глух.
сделай мне не-искусственное дыхание. табула раса.
теми словами, что говорятся вслух.

музыка января
мы завтрашнее кино складываем в одно
солнечное окно. мне бы...
хэй! будут тебе моря, и ласковая заря,
и синее домино неба...
я, может, уже твоя. а, может, еще у всех
тихо прошу взаймы
музыку января, музыку января
среди любой зимы - музыку января...
мир будет еще учить
запах грибных дождей,
разных слепых вождей песни...
нас больше не разлучить,
свет твоего лица,
сразу и до конца – вместе…
я, может, уже твоя. а, может, еще у всех
тихо прошу взаймы
музыку января, музыку января,
среди любой зимы - музыку января...

сага н.
ты моя веселая сага н., ты вся из города хрупких стен,
то ли кисть, то ли масть, то ли месть моя...
есть немного белого по краям, ну что ты хочешь, моя, моя,
в эту пасть не упасть, надоесть мне?
ты опять играешь своей душой на карте мира, а мир большой,
и он дошел до ума, до края...
пусть это непонятно, но я скажу, что я любовь в себе не ношу,
что я ее для тебя снимаю...
и море волнуется, небо ругается,
сердце сжимается в старом твоем пальто...
пьяный автобус привозит меня к тебе...
в город, где вечное лето,
где каждой любви - заранее если что -
выдано по пистолету, выдано по пистолету...
пусть тебе захочется обойти, а мне захочется переплыть
сотни рук, запивая молитвами.
есть на свете место простым вещам, не важно кто кому обещал
по пути не срываться на рифмы,
пусть тебе мечтаеся обо мне, все дело в смерти, в ее цене,
она дороже, чем жизнь по традиции.
только чтобы на музыку и слова нас не делили, едва-едва
мы перестанем касаться ресницами...
и море волнуется, небо ругается,
сердце сжимается в старом твоем пальто...
пьяный автобус привозит меня к тебе...
в город, где вечное лето,
где каждой любви - заранее если что -
выдано по пистолету, выдано по пистолету...

что мне делать?
что мне делать, чтобы музыка звучала, пьяня,
неиспорченной и белой, как снег?
я - человек. я так хочу,
чтобы нашелся человек
и для меня...
эти тайны никогда не поддаются уму
и никогда не разгадаешь - зачем
сводят мосты, жгут города,
и перекрестки пустоты
будут всегда...
чтобы осень постепенно становилась чужой
и картинками далеких морей
трогала нас, за руки взяв,
и вместо выбитых дверей
солнечный луч...
кто-то должен все придуманное взять на себя
в этой стае неопознанных лиц
быть словно волк, знающий толк
в том, как вращается земля
крыльями птиц...
я решила: буду думать о тебе хорошо,
пусть дублеры отсидятся в углу.
в черную мглу поезд ушел
и превращаются в иглу
башни столиц...
ведь кто-то должен все придуманное взять на себя
в этой стае неопознанных лиц
быть словно волк, знающий толк
в том, как вращается земля
крыльями птиц...

сделай мне блюз
сделай мне блюз.
так, как проститутка виртуозно напивается вдрызг,
медленно сгорает, как разорванный осенний нью-йорк...
я не боюсь
пошлых фотографий, что проявятся потом в темноте.
прошлому в объятия отправятся и эти, и те...
все, чем я был,
сжалось до мерцающей сомнительной далекой звезды.
кто ее откроет, мне уже давным-давно все равно...
смотри, на нас летит комета с хвостом,
а ты мне нравишься больше и больше.
давай сейчас не думать о том,
не думать о том...
может, потом
сверху над осколками случайно уцелевшей стены
поводы для паники разгонит пластилиновый бог.
все, что я мог -
плавно, постепенно выводить тебя из этой войны,
вежливо растоптанный стерильными подошвами ног.
сделай мне блюз!
люди притворяются, что им осточертели стихи.
новая религия заранее отпустит грехи.
смотри, на нас летит комета с хвостом,
а ты мне нравишься больше и больше.
давай сейчас не думать о том,
не думать о том...


вот так
вот так и выключают закат - одним движеньем рук.
а вдруг при пересчете путей я сойду с ума?
здесь кто танцует, кто пьет,
не стоит всех мешать в один круг.
постель для ритуальных услуг любви -
в ней такой бардак...
сотри имена других, записанных кое как
внутри.
вот так и начинают любовь - одним движеньем глаз.
отказ на любой вопрос - это твой каприз.
пусть половина из них поменяет нас
на снег, что падает сверху вниз.
люби
меня как будто бы я, последняя, кто здесь есть
твоя.
и можешь меня...
вот так. и растворяют стекло на живой воде.
в окне, в пирамиде звезд, в перспективе трасс.
здесь есть миллион людей, что не верят мне.
и есть миллион людей, что не верят в нас.
храним.
как будто бы мы - последняя, что здесь есть
любовь,
отпущенная двоим.

привет, париж
привет, париж...
теперь ты можешь не показывать швы.
у красоты должна быть тайна от всех.
но я прошу не всегда.
твой крик
в мою седьмую, предпоследнюю жизнь.
ну а с последней я закончу сама,
иначе, что я за фрик?
лети. не рвись, не бойся не плачь.
палач - уже не кумир.
мой мир взлетел как солнечный мяч.
сгорел билетами в тир.
прощай, москва...
теперь ты можешь выключать светофор.
мы не полезем под колеса любви,
мы полюбили уют.
не врут.
а просто делают свое города,
они работают быстрей, чем вода,
когда меняют маршрут.
лети. не рвись, не бойся не плачь.
палач - уже не кумир.
мой мир взлетел как солнечный мяч.
сгорел билетами в тир.
алле, земля...
ну почему мы выбираем врачей,
которым хочется еще горячей?
и говорим: не скучай.
вдвоем
играем белыми на белом снегу.
а по-другому я уже не смогу.
не перепутать бы чай.
лети. не рвись, не бойся не плачь.
палач - уже не кумир.
мой мир взлетел как солнечный мяч.
сгорел...

я тебе
вот мы и приехали. новыми вагонами.
мирными дорогами. что у нас за пазухой?
новые истории, рваные мелодии,
девочки и мальчики, битые оргазмами
черных понедельников, равных треугольников,
выбрать невозможно их - все такие классные.
думаешь, что ясно мне? ни черта не ясно мне,
ноты все завышены. ты и не услышишь, что
я тебя не верю. я тебе не верю.
что за радость в слове "летать"?
быстро перематывать дайте электричества.
да, мое величество, песни не всегда идут
добрые и светлые. некоторым кажется:
можно и порезаться. если очень хочется -
стой на расстоянии. это состояние
вызвано желанием быть чуть-чуть расстрелянным.
думаешь, что больно мне? ни черта не больно мне.
просто все завышено. ты и не услышишь, что
я тебе не верю. я тебе не верю.
что за радость в крыльях? лети.

не уходи
им через несколько дней в сентябрь -
в новую жизнь, в полную чушь.
где небо молится зеркалам
ласковых луж города N.
а мы как будто в других мирах,
где вместо золота на коврах:
"не уходи."
а здесь так ценят мои слова.
те, что грубы, - можно продать.
продать одно, или даже два,
и - на мосты, вместе с тобой.
нечеловеческой красоты
на безобразие городов
не упади.
и мы успеем, пока слова
станут водой, номером три.
и перебесится самолет
может быть в Pa- может быть в -ris.
кому угодно себя отдай,
кому попало не говори:
"не уходи".
не уходи.

откуда мне знать
откуда мне знать,
что это весна, а не слякоть,
не мера красивых вещей и не улица роз.
я просто поэт, себе позволяющий падать
в какое-то небо, открытое небо поющих стрекоз.
снится ли, тебе такое важное в начале,
наше маленькое счастье, поделенное на ноты?
я уже не слышу - где ты, я уже не знаю - кто ты,
только маленькое лето, поделенное на ноты.
не нужно зеркал, ловить продолжение взгляда..
награду за эти торнадо никто не давал.
я слышу сигнал, такой неуверенный, слабый,
и все-таки нужный, похожий на дружбу, красивый финал.
я тебе открою - как хотелось, так и будет. слышишь?
я тебе сыграю три аккорда на удачу.
по известной теореме, победителей не судят,
по старинному закону, укротители не плачут.
читай по слогам, любовь никогда не рисует
обидные кляксы, помятые факсы не жжет у дверей.
не верь тем богам, которые здесь не танцуют,
они просто дети, такие же дети своих матерей.
скоро все случится, мы себя увидим в белом,
я смотрю на это дело и испытываю счастье,
мне плевать, что наше тело растащили на запчасти,
я скажу тебе несмело: здравствуй, здравствуй,
здравствуй, здравствуй, здравствуй.

сок
она уходила путями бандита.
она захватила бейсбольную биту.
она будет первой - твоей и моей -
кто все это взорвет.
она не любила вопросы про завтра.
она приносила космический завтрак -
бездонный кувшин, проливающий солнечный мед.
что это такое, как не новая весна в декабре?
где эти вокзалы, на которых мы купили билет?
пусть моя история растянется на тысячу лет.
люби меня, люби меня, люби меня, останься во мне.
она говорила: мы так не похожи.
она наносила на дамские сумки
такие красивые с виду рисунки -
мои лоскутки человеческой кожи.
она говорила: не нужно сердиться,
она говорила: не стоит бояться.
мы долго искали волшебное слово,
которым все это могло называться.
где эти вокзалы, на которых мы делили рассвет?
видели бы вы, какие танцы мы плетем в тишине.
пусть моя история растянется на тысячу лет.
иди ко мне, иди ко мне, иди ко мне, останься во мне.
пусть моя история растянется на тысячу лет.
иди ко мне, иди ко мне, иди ко мне, останься во мне.


серебро
серебро...
я набрал в рот воды, я не видел причин,
чтобы делать добро. не кричи.
в этом мире, что прост и понятен,
я боялся застиранных пятен
и внезапной любви.
я боялся внезапной любви.
хорошо, что болит.
хорошо, что пока не бросают монет:
без железа внутри
будет легче лететь, огибая магнит.
я боялся внезапной любви.
ни о чем не просил,
все под сердцем носил у изнанки огня.
и она научила меня
песни петь животом, а не горлом,
я разорван, спасите меня.
отпирая замки,
умирая на дне чьей-то ласковой лужи
из синего льда,
не познавший любви не приносит вреда,
я растаял, как эта вода.
нет, не зря
я собой наполняю моря, что текут за тобой.
но картинки внутри не потрогать рукой.
посмотри, я сегодня какой.
перелез
через гордость и верность,
измерив ее глубину.
разноцветный мертвец в самом центре земли
я отдал себя весь уже не помню - кому.
серебро…

остаться
толику и надюшке посвящается

не плачь, лето еще вернется.
любое солнце тянется к солнцу.
и он очень редко бывает простужен.
и так честно пытается быть тебе нужен.
и хочет
остаться самой светлой ее историей,
самой правильной мистификацией,
предсказуемой траекторией,
на которой им целоваться
с утра и до позднего вечера.
целоваться с утра и до вечера...
а она? что она? да, вроде, не против.
она уже почти что напротив.
и говорит: я буду тебе подруга,
и мы вылетим вместе из этого круга
за руку, за руку, за руку,
чтобы остаться
самой светлой его историей,
самой правильной мистификацией,
рассекреченной территорией,
на которой им целоваться
с утра и до позднего вечера,
целоваться с утра и до вечера...

реквием по одной сложной любви
слушай, слушай. в эфире - радио "мертвые души".
оно колдует в уши. но мы не будем слушать.
потому вы... потому вы так завидуете нам.
слушай, слушай. не надо моря, суши.
я завтра стану дальше, ты завтра станешь лучше.
а если станешь лучше - разделим все пополам.
и мне все казалось, что она не призналась,
что она затаилась, что она не надышится впрок.
и мне так хотелось, чтоб любовь начиналась,
чтоб она начиналась и закончилась в выбранный срок.
знаю, знаю зимой вкус снега,
и что к весне растает по первому крику солнца,
по первому звуку эха в наши длинные провода.
кому куда падать - совсем не мое дело,
совсем не твое дело - кому от чего плакать,
а станешь легче - разделим все пополам.
и я не открою тайны - океан лишь кажется синим,
и в несовершенство линий впишу наш маленький дом.
и будет тебе пространство с окнами вместо тени,
и пара живых растений...
в нем
места не будет истерике
и ненависти к америке...
станем старыми
и уснем.

переезд-блюз
поезда приходят, уходят, меняют себе маршрут.
мой маленький город был где-то там,
а теперь он, по-моему, тут.
и в этом нет особенной правды
и нет изощренной лжи:
все модные боги имеют право на верхние этажи.
февраль. и самое время гитару снимать с ремня.
кто любил меня - тот отламывал от мечты.
а ты просто не изменял...
какие яркие краски.
какие скучные ласки.
но дальше будет, как в сказке.
ты подожди.
какое мокрое сердце.
какая крепкая лодка.
и выплыть ей помогают
чьи-то дожди.
города больше, чем люди, ищут в тебе вокзал.
кто тебе сказал, что не будет с тобой беды?
сыграй тайную жизнь воды...
какие яркие краски.
какие скучные ласки.
но дальше будет, как в сказке.
ты подожди.
какое мокрое сердце.
какая крепкая лодка.
и выплыть ей помогают
чьи-то дожди.

колючая
нарисована труба: дыма нет, все ушло в огонь.
сто пятнадцать сигарет в обед не растопят лед.
сто пятнадцать сторожей на приколе у ежей,
поскорее уезжай, сажай свой самолет.
вылетая из оград, тихо спроси:
этот мальчик не солдат? солдат был бы красив.
он бы выиграл войну, как спор на гроши
за темный угол твоей души.
какое мне дело. какое мне дело.
что утром - река с потолка,
ночью - музыка, так неумело.
какое мне дело. какое мне дело.
какое мне дело на ваше отсутствие сна,
на присутствие вашего тела.
я люблю твои глаза. я все еще за.
опоздавшим кораблям долго грести.
может, эти письма врут, но когда они умрут,
ты захочешь это спасти.
какое мне дело. какое мне дело.
что утром - река с потолка,
ночью - музыка, так надоело.
какое мне дело. какое мне дело.
какое мне дело на ваше отсутствие сна,
на присутствие вашего тела.
знаешь, музыка - это такая наука -
нужно знать, куда жать, для усиления звука
выбрать правильно сердце, и дать ему,
дать ему, дать ему, дать ему, дать...
знаю, мимо не будет. знаю, мало не будет.
мы хорошие люди, мы умеем про все забывать.

сильно
ты еще движешь реки моей крови.
но скоро услышишь звуки другой любви.
скоро узнаешь мудрого визави
прямо у двери.
я тебе верю. просто не говорю,
что новые двери выкрасят к сентябрю
огненной краской.
золотом крита.
так вот ласково будем квиты.
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
я твой маленький черный голубь,
мне всегда не хватало хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы расплакались очень сильно.
очень сильно...
ты еще дышишь из глубины зеркал.
с робостью мыши кто-то уже искал
мокрые крыши (при дефиците скал)
- лестницы в море.
но это не горе. это такая ложь,
где в разговоре не вылезает нож.
истина в споре, если ее соврешь,
будешь разбитым.
или, может быть, будем квиты?
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
ты мой маленький белый голубь,
нам с тобой не хватило хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы наплакались очень сильно.
очень сильно...

правила игры в камни   
я слежу за ней - она не делит себя ни с кем.
тетради схем отражаются в зеркалах.
словно правила игры в камни - сны наяву.
я не доживу. я не доживу...
зачем тебе сотни ненужных книг?
слепой старик опять напоил вином.
эту формулу ее писем трудно решать.
ей нужно бежать. ей нужно бежать.
в этом городе всегда страшно, если не видно лиц.
но очень скоро полетят с башни люди с глазами птиц.
и в этом домике чужой фальши - пыль и трава.
а дальше - слова. смешные слова...

когда я выпью  
давай, давай,
меняй местами якоря,
мне остопи#дели моря,
они размыли мою душу...
свобода где-то наверху,
но почему по-настоящему
туда никто не хочет?
я наконец-то поняла,
чем отличается стрела
от молотка и от патрона.
я обхожусь уже без трона.
и глупого вопроса
"как дела?"
давай, давай,
меняй предметы -
все идут, как по размеру,
словно мы не вырастаем.
и если кровь моя не светится,
скорее надо встретиться,
и я тебя узнаю,
не замечая, как ко мне
идут по рыночной цене
удачно склеенные буквы.
ну что ж, спасибо букварю.
когда я выпью -
я всегда такое говорю.

видишь?  
меня смывает дождями москва - она права...
она, как добрая мама, вступает в свои права,
собирает слова в телеграммы...
но пусть так и будет,
пусть будет немного воды в молоке.
тебя на моей руке кто-то забудет...
видишь...
эти девочки танцуют не вальсы,
это море не покажется мелким,
эта сказка не продолжится утром.
стрелки обгоняют поезда,
почему-то мне так хочется тебя не оставить...
сухие деревья - бумага для новых газет.
а ты мне ни да ни нет уже долгое время.
и все-таки странно оставить открытым счет.
ну что тебе дать еще в открытую рану?..
видишь...
эти девочки танцуют не вальсы,
это море не покажется мелким,
эта сказка не закончится утром.
стрелки обгоняют поезда,
почему-то мне так хочется тебя не оставить...

пусть тебе верится  
у меня синяки, как у майкла джексона.
у меня кулаки, как у майка тайсона.
у тебя - замки и крутые лестницы,
по которым все время кто-то взбирается.
приходи ко мне, я оставлю на вкусное.
(сколько можно это ставить на красное?)
сделаем с чувствами что-то прекрасное.
время года кодой звучит торжественно.
все, кто был со мной, друг другу не нравятся.
мне смешно, что даже самую мертвую женщину
здесь считают самой-самой первой красавицей.
но в этом мире место встреч не меняется.
и потому здесь каждой зимою так холодно.
одна звезда была над городом.
я верю, что ее сковало холодом не навсегда.
у меня очки, как у джона леннона.
у меня значки, как у санта клауса.
и мой папа, конечно, не видел ленина.
мою маму другие учили кланяться.
посмотри и скажи - чего тебе хочется?
до тех пор, пока она еще вертится,
в то, что моя любовь не закончится, -
пусть тебе верится. пусть тебе верится.
деревья  
микс по мотивам творчества группы амба

не могу поверить в это - это похотью одето.
и тебе не дам совета.
все дуэли, войны света, все, что чувствуешь ко мне ты -
все лишь похотью одето.
через губу бежит слюною все, что у нас зовут любовью.
нет. нет. нет. нет.
мне не нужно сердце.
оставь мне только тело.
оставь мне только тело.
отдай мне свое тело.
давай пилить деревья любви.
давай их в одно место свозить.
давай палить большие костры.
давай не будем.
любить больше не будем...
время лечит и калечит. старость-гадость нас увечит.
нет лишь времени подумать.
подсказала мать-природа, кто из нас какого рода.
чувства есть и у урода.
он любил дела такие - быть в том, в чем мать его родила.
нет.
мне не нужно сердце.
оставь мне только тело.
оставь мне только тело.
отдай мне свое тело.
давай пилить деревья любви.
давай их в одно место свозить.
давай палить большие костры.
давай не будем.
любить больше не будем.

убийцы научились любви  
в память о жертвах трагедии, произошедшей в беслане

я хотел превратиться в невидимый призрак.
был далек от того, чтобы спать с пистолетом.
но любой диснейленд закрывается летом.
я об этом узнал не нарочно, недавно.
и с тех пор я все время иду без дублера
двадцать пять этажей непрерывного джаза.
бесполезное слово не имеет такого
ничего, чтобы мне помогало держаться.
все, что потеряется в подробностях -
замылится в газетах.
будем кушать витамины,
будем слушать, что
в столице не меняется погода.
и два года нет милиции.
наверно, все убийцы наконец-то
научились любви…
распечатать на слайдах, конечно, не хватит
этих денег с портретом твоей королевы.
мы тихонько снимаем свои белые платья
только перед врачом, да и то не умеем.
но ведь нужно кому-нибудь быть санитаром.
мы разбились по парам, мы нюхаем воздух.
знаешь, жизнь - это просто:
все, что выдано даром, забывается быстро,
возвращается снова
ветрами возмездия,
картинками созвездий,
острым лезвием, конечно,
не по горлу, а по прошлому.
нарочно не придумаешь:
я вижу, ты клянешься на крови,
что все убийцы наконец-то, наконец-то
научились любви…

мне нужен мир  
мне нужен мир
без телефонов и почтовых адресов,
без этих сумрачных квартир,
без черных дыр закрытого метро.
мне нужен мир
без этой глупой песни, что закончилась зима.
мы будем вместе,
а потом сойдем с ума,
как все они.
мне нужен мир
без светофоров и центральных площадей.
где очень скоро не останется людей -
тех, что идут домой.
хороший мой,
зачем тебе такая мертвая звезда?
отсюда в небо не уходят поезда,
я не смогу помочь.
какая ночь!
она - последняя для нас двоих.
оставь еще кусочек сердца для других
и отпусти меня.
бери с собой
все эти краски, мне они зачем?
мои попытки наиграться с темнотой
закончились ничем.
лови меня
по телефонам и случайным адресам.
когда-нибудь мои забытые глаза
ты нарисуешь сам.

прости меня  
прости меня, это жизнь.
и я, наверно, совру,
что никогда не умру зимой.
все остальное - фантом.
все остальное - потом.
все остальное - по тонкому льду.
я просто буду. не забуду.
а потерянное чудо
как простуду можно перележать.
и ты не будешь гнать,
что не будешь ждать.
прости меня, это боль.
ее никто не поймет.
играем ми-фа-соль
и идем домой.
прости меня, это звук.
он мог бы быть о тебе.
но только выпал из рук на полпути.
все это важно, важно, важно,
если кто-нибудь отменит эту жажду
и откажется пить…
то мы будем плыть. мы будем жить.

круги  
из наших влюбленных глаз спилберг сдирал кино:
белые корабли, черные кошки...
там, в золотой пыли, бродит моя любовь
на тоненьких ножках ищет солнце.
с ней сальвадор дали искал тепла,
вилял хвостом, курил в трамвае.
но что я знаю - в то я и верю,
и по-другому не бывает.
к нему порой заходило лето.
случалось это в соседнем доме.
никто из нас не запомнил адрес...
из наших небрежных слов кто-то построил мир.
мир оказался прост и превратился в мост.
там, вдалеке горит город моих обид.
плачет и говорит, что все это невсерьез.
но скоро же новый год - можно купить вино.
можно сводить в кино старого друга.
мокрые сапоги...
под глазами бессонница вычертит
солнечные круги...



здравствуй  
отлетело ярлыком от одежды мое первое "хватит!"
меня ломает рисовать чертежи на театральные темы.
и я не вижу ни капли проблемы в том, что кончилась память.
зато теперь тебя, меня можно тратить на белые стены.
здравствуй!
я слишком опасный, чтобы стать твоим счастьем.
свет такой красный, мир такой грязный.
грешным я стану, конечно.
но новая нежность давит на горло так неизбежно.
и у тебя я ничего не прошу, ну разве что - неба.
испугалось и медленно тикает все самое лучшее.
я разделила на тебя и себя солнце последнее.
я разучила даже старые песни "несчастного случая".
верь мне!
а, хочешь, отдай мне тело.
прямо под платьем выстроим город счастья.
наплакало лужу бедное сердце,
рвется на части, бьется снаружи.

дневник тани са  
когда закончатся все фильмы с титрами,
сигареты с фильтрами, стихи про любовь.
когда захочется взять - и закончиться
вместо тебя или вместе с тобой,
мои вчерашние друзья
за упокой моей души
дадут последние гроши
на телефонный автомат.
мне все равно, кто виноват,
мне наплевать, что это зря,
я позвоню из января,
а ты, не хочешь, не пиши.
пора на улицу ходить и сутулиться.
весна любуется последним дождем.
и, верно, надо бы слушать чужое радио,
где все украдено. и мы подожжем
мои пустые дневники
всех бесполезных разговоров.
у заброшенной реки
тебя я встречу скоро, скоро.
смотри в глаза, я умоляю,
тебя иначе не увижу.
я исчезаю, точно зная,
что очень скоро мы с тобою
станем ближе.

даниель дефо  
вольное прочтение стихотворений яшки каzановы

она пахла медом и молоком,
она ходила кошачьей поступью.
не выпить ее глотком, не сдаться.
в ее жилах тек виноградный сок,
а в моих продирала дорогу соль.
в ее голосе лето играло фолк,
а в моем - сентябрь,
даниель дефо.
она стала жизнью без рваных рифм.
ласкала щенячьими, женскими.
амстердам, париж или рим,
а, хочешь, даже в ижевске.
в ее пальцах пел барабанный блеск,
а в моих маячил туманный блюз.
в ее голосе лето играло фолк,
а в моем - сентябрь,
даниель дефо.
похмельный синдром равносилен взгляду
уже не любящему, уже.
стели мне жестче, приду и лягу
ладони на свечке жечь.
чтобы в жилах тек виноградный сок,
а потом продирала дорогу соль.
чтобы в голосе лето играло фолк
и ещё сентябрь,
даниель дефо.

я тебе обещаю   
в горле комками синее-синее небо
помню по цвету, не помню по имени.
ни тебя, ни себя не узнаю по приметам.
было и не было и, наверно, поэтому
ни тебя, ни меня не посчитали поэтами,
обломали секретами спаленных адресов.
новый год пришел, ушел. не жалко, было хорошо:
вырвать тебя из голодных ртов,
аэропортов, других миров и дворов.
и без долгих прощаний
я уеду от всех, я тебе обещаю.
мой метроном отбивает квадраты:
москва, москва,
скорей выходи на связь!
слова не подобраны и хочется просто
все порвать на кораблики
и - прямо на острова.
новый год пришел, ушел. не жалко, было хорошо:
вырвать тебя из голодных ртов,
аэропортов, других миров и дворов.
и без долгих прощаний
я уеду от всех, я тебе обещаю.

шаг  
лица падают с полки.
падают на пол сбитые с толку дивные люди -
то ли живые, то ли из гипса.
в лодке типа "каллипсо" -
вечные пляски, тихие свадьбы, белые краски,
поиски ласки в камере счастья.
на кончике ложки,
на лапе у кошки,
на тёплой ладошке
болит, болит, болит, болит душа.
и делает шаг.
этот раненый мальчик,
правильный мальчик, маленький мальчик станет поэтом
может быть, летом, может быть, утром.
дай мне в клетку рубашку, слёз промокашку
и разукрашку звездного неба
с номером дома, с выходом в вечность.
огни из окошка.
они на обложке.
звони в неотложку!
болит, болит, болит, болит душа.
и делает шаг.



рябина за окном  
кавер-версия песни вени д`ркина

мертвенный пепел лун в трауре неба.
перхотью буквы звезд мое имя.
чтобы его прочесть - столько верст.
нибелунг, ничего у тебя не выйдет,
кошка сдохла, хвост облез.
и никто эту кровь не выпьет.
и никто ее плоть не съест.
ждешь? врешь! в руках - синдромная дрожь.
пьешь? что ж, на то и солнечный день
раскис в квадрате окна.
и твоя мама больна, и твоя мама одна.
утешься собственным сном, где я -
рябиной за окном.
вольному руки греть в пламени танго.
я заклинаю пить воды конго,
чтобы пожары отмыть. течь да петь.
нибелунг, это палит костры туземка,
бронзовая самка гну.
и ты в клетке ее так крепко,
что не поймешь - почему.
весна. похмельный сладко мурчит без сна.
вчера была далида, сегодня в горле - блесна.
твое вино - не беда, когда вина не ясна.
ещё одним светлым днем
на кухне с грязным столом, где я -
рябиной за окном.
в памяти млечных рун - смерти и корни.
в рунах - движение зла в миокарде.
чтобы его простить - два крыла.
нибелунг, это плавит твой воск конвектор,
перья, крылья вмерзли в сталь.
память в трубы уносит ветром. улетай, улетай.
семь бед - один ответ. бога нет? как нет?
где на столе будет спирт, там под столом будет гроб.
где за столом кто-то спит, там под столом кто-то пьет.
где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом, там я -
рябиной за окном.

фольк  
пожалей меня ровно настолько,
чтобы не было больно, не было видно.
на краю сорванной воли -
крестик и нолик, мокрые спины.
у тебя - последняя осень:
листья - на землю, люди - на поезд.
а у меня - бледная повесть.
и из окна - похмельного солнца свет.
забывай меня ровно настолько -
безымянным аккордом музыки фольк..
на краю сорванной боли
розданы роли, мы без одежды.
по реке - парус надежды.
пьяных актёров злые спектакли.
а по щеке - мокрые капли.
и из окна - похмельного солнца свет.

долги  
несколько пар позабытых брюк между отелями.
несколько пар неумытых рук между постелями.
а я - белый комарик, родом из африки, греюсь фонариком,
но где-то внутри меня - зимы календарики.
ты приходи, помоги.
нам простили долги.
за слова, за разбитые стёкла
заплачено втрое.
Моя голова
снова вышла из строя.
скажи мне, люблю ли я?
тысячу лет пару сигарет между киосками.
все на рубли. у моей земли - тело полосками.
осторожно, без перца, не хлопайте дверцей.
сколько можно за сердце руками меня тягать?
ты приходи, помоги.
нам простили долги.
за слова, за разбитые стёкла
заплачено втрое.
моя голова
снова вышла из строя.
скажи мне, люблю ли я?

поезд  
мой поезд катит быстрей, чем я успеваю следить за собой.
звони. чтобы молчать - мне не нужно много ума.
я люблю тебя, слышишь?
что же ты пишешь? как же ты дышишь?
твой новый завет: да или нет - выбирай сама.
ты клеишь вражду нового взгляда.
если тебя где-то ждут, я буду рада.
мой поезд катит быстрей, чем я успеваю бросить курить.
зачем мне говорить, что где-то есть другие места?
увезти тебя, что ли, подальше от боли,
до следующей роли?
мой поезд катит быстрей, чем я успеваю…
звони. чтобы молчать - мне не нужно…
я люблю тебя, слышишь?..
что же ты?…

нефиганелюбовь  
ну что за привычка - выбрасывать спички?
твои поцелуи - дурная примета.
моя электричка зелёного цвета.
пустые вагоны теплее, чем солнце.
беглая вода. пьяная звезда.
справа города. и слева города.
яркая подсветка. Клетка изо льда.
и не фига не любовь.
во что я играю, за что умираю,
кого выбираю - приватное дело.
и я замечаю, что я изучаю
значение слова, строение тела.
беглая вода. пьяная звезда.
справа города. и слева города.
много-много света. лето изо льда.
и не фига не любовь.


сопилка  
я играю на сопилке, я гадаю на бутылке,
приземляюсь на опилки, просыпаюсь, не дыша.
и метели, и постели просвистели, опустели.
еле-еле в черном теле уцелевшая душа.
а ты скажи, где была, садись около,
большим облаком опять выдумай
любовь дикую. на все стороны
часы тикают. несут вороны
твою музыку. мою музыку
хранит в коробе, везет в кузове
весна, может быть, игра. стало быть
пора, боже мой, тебя радовать.
я тебе оставлю дозу музыкального наркоза,
все ответы на вопросы, переходы на мечту.
а, быть может, просто это - рок-н-ролльная диета,
где играют ноты света, набирая высоту?
а ты скажи, где была, садись около,
большим облаком опять выдумай
любовь дикую. на все стороны
часы тикают, несут вороны
твою музыку. мою музыку
хранит в коробе, везет в кузове
весна, может, быть, игра. стало быть
пора, боже мой, тебя радовать…

little space  
мои стихи и ее грехи сложены вместе.
моя беда и ее вода - мокрая лужа.
я поняла, что тебе нужно - песни.
только скажи, - я тишину нарушу.
кажется правдой маленький космос.
круглое небо над головой.
мой иностранный сорванный голос
больше не плачет рядом с тобой.
мои ключи и ее врачи путают двери.
горит пламя свечи и гаснет от ветра.
в моем дому, не пойму, к чему бегают звери.
они делят мои квадратные метры.
кажется правдой маленький космос.
круглое небо над головой.
мой безвозвратный сорванный голос
больше не плачет рядом с тобой.

короткая ласка  
вольное прочтение стихотворения марины цветаевой

короткая ласка на лестнице тряской.
короткая краска лица под повязкой.
короткая сказка - ни завтра, ни здравствуй.
короткая шутка на лестнице чуткой,
на лестнице тошной, от грешного грешной
на лестнице спешной - тень радости прошлой.
"будь дальше" - странная пара слов.
боль моя взрывом грозит, а любовь - воровством.
мой позор - не крест и не гвоздь,
смешной узор картою звезд,
немой укор толоконным лбам,
седой топор бесконечным дням.
прошлое мудро спутало перья,
новое утро хлопнуло дверью,
бледная кожа просит загара
всё же негоже на свадебных нарах.
короткая ласка на лестнице тряской.
короткая краска лица под повязкой.
короткая сказка - ни завтра, ни здравствуй.

фиолетовые краски  
собирая в каски фиолетовые краски, разлетаясь на куски,
убираю маски, переписываю сказки километрами тоски.
далеко до инея, на небе темно-синем я
зову тебя по имени, ищу прямую линию огня.
в письмах роются - не скроются. землей
укроются слова. за мной угонятся едва.
пусть кто-то ушёл нехорошо. на краю
ты, ты не кричи, просто стучи в дверь мою.
ни к чему советы - мне все ультрафиолетово.
дожить бы нам до этого тепла.
силуэты ясности, секреты безопасности,
сюжеты догорания до тла.
пусть кто-то ушёл нехорошо. на краю
ты, ты не кричи, просто стучи в дверь мою.

водоворот  
ничего не осталось.
лишь самая малость
меня всё бежит.
всё лежит у дороги.
кому ты досталась,
глупая жизнь?
от конца к середине
иней лег на края.
рада, рада, рада радуге я.
радуга - я.
нарушение ритма.
хочешь - бедой
всё назови.
проходи без молитвы
мимо любви,
мимо любви.
автостопные люди
у закрытых ворот.
водо-водо-водо-водоворот,
водоворот.

звездная пыль  
я уже играю в войну
целые четырнадцать дней.
зря мне говорили о ней - это любовь.
как меня снимали с нее…
я себе придумала блажь.
а теперь, попробуй, отмой звёздную пыль.
справа - человеческий дом.
слева - человеческий дым,
где меня смешали с огнем талой воды.
в яму прикатила весна.
мама переделала мир.
прямо за дверями квартир - вечная жизнь.


       ТЕКСТ